Бескоровайный Алексей Устимович

Сообщила внучка.

Бескоровайный Алексей Устимович (1918 - 2005), уроженец с. Гряково Полтавской обл. По данным из военного билета, был призван на срочную службу осенью 1938 г., после принятия присяги с декабря 1938 г. по ноябрь 1942 г. - командир отделения, химик дымовых машин и приборов 1 бригады торпедных катеров ЧФ, ноябрь 1942 г. - март 1943 г. - автоматчик 255 морской бригады. В марте-июне 1943 г. находился в 1571 эвакогоспитале на излечении по поводу ранения, после чего с июня 1943 г. по июль 1948 г. служил на 16 отдельной железнодорожной батарее в районе Туапсе, старшина 1 статьи, химик. В годы войны был награжден медалями „За оборону Одессы", „За оборону Кавказа", „За оборону Севастополя" (Указ от 22.12.1942г., вручена 25.01.1944 г.). Летом 1948 г. дед с семьей переехал на Харьковщину, 1948 - 1959 гг. служил пожарником в военизированной пожарной охране МВД г. Харькова, а в 1959 г. уволен по состоянию здоровья, переведен на пенсию по выслуге лет, но очень активно продолжал тру диться в пионерлагере „Чайка" Харьковского станкозавода в должности экспедитора до 1991 г., пока этот лагерь вместе со всей страной не накрылся, простите, медным тазом, а наши старики чахли на глазах, наблюдая, как рушиться все, во что они вложили душу, силы, всю жизнь, за что проливали кровь.

Вышеизложенная информация из официальных документов, а вот что касается его воспоминаний, то их не было. Учась в школе, я много раз слушала воспоминания ветеранов, которых приглашали к нам на классный час, видела передачи, в которых еще только начинавшие стареть тогда ветераны создавали свои организации, выступали перед молодежью, и мне хотелось, чтобы и мой дед не был в тени. Тем более, что в нашем доме, благодаря рассказам его жены и моей бабушки, тема войны была трепетна, священна. Этот короткий год в предвоенном Севастополе, куда она приехала к мужу летом 1940 г., был самым счастливым в ее жизни. Она в подробностях описывала белый, чистый, залитый солнцем город, Графскую пристань, праздничные гуляния в выходные. Жить бы и радоваться жизни и молодости. Дед не рассказывал ничего, притом что был балагуром во всех других темах, кроме войны и службы в пожарке. Когда я училась в 10 классе, к 40-летию Победы нам задали сочинение на тему „Моя семья в годы войны", и я ре шила опять взять деда приступом. Тогда он мне рассказал, как в самом начале войны, когда немцы подходили к Одессе, он в составе экипажей торпедных катеров участвовал в сопровождении транспортов, эвакуировавших жителей Одессы. Они могли защищать пароходы с моря, но беда настигла с воздуха. Разбомбили транспорт с детьми, и эти здоровые, сильные мужики на своих небольших суденышках, рассчитанных на несколько человек, стояли и наблюдали, как дети тонут, и помочь не могли ничем. И эти сотни белых панамок на волнах стали для моего деда тем событием, которое уже не могли затмить другие картины ужаса войны и после которого он не мог говорить „о боях-пожарищах".

Мне известно от бабушки, что он участвовал в первой волне десанта на Малую землю, но почти сразу был контужен и его забрали на то же судно, с которого они и прыгали в море, и это спасло его, так как там полегли почти все его товарищи. И он страшно возмущался, когда с экрана зачитывали „великое произведение Брежнева" о Малой земле, где наш генсек представал главным вдохновителем и организатором боевых действий. Говорил, что именно неверные действия руководства 18-й (если не ошибаюсь) армии, в которой политруководил Брежнев, привели к столь колоссальным потерям, вся земля была там буквально устлана трупами, на которые накатывались волны новых смертников.