Виртуальный некрополь Севастополя
Реестр захоронений времен Великой Отчественной Войны в Севастополе
Шамов Василий Иванович
ЦВМА Картотека безвозвратных потерь; ЦВМА документы
Сообщил внук
Шамов Василий Иванович. Жизненный путь: с июля 1932 г. по апрель 1940 года - работал на бумажной фабрике им. М.Горького в г. Ленинграде. С апреля 1940 г. - был призван служить на флот военным комиссариатом Островского РВК г.Ленинграда и зачислен курсантом в Краснознаменный учебный отряд подводного плавания имени С.М. Кирова. Будучи курсантом ему довелось проходить практику на крейсере «Аврора», а также на подводных лодках «Пантера» и Л-55 (английская субмарина, которая была потоплена в августе 1919 года нашим эсминцем и в 1927 году поднята и вошла в состав Советского флота). По окончании подплава, был переведен на Черноморский флот. С июля 1941 г. по август 1942 г. - торпедист подводных лодок Щ-213 и М-33 Бригады подводных лодок Черноморского флота г.Севастополь и Очемчиро. Также в июле и августе 1941 года в составе 35 краснофлотцев участвовал в создании укрепрайона вокруг г.Севастополя (за два месяца ими было построено 6 дотов и 250 метров траншей с пулеметными точками , нишами и маскировкой). В феврале 1942 года ПЛ Щ-213 был потоплен немецкий транспорт водоизмещением 7 тысяч тонн с войсками, танками и боезапасом, а также расстреляна артиллерией немецкая шхуна водоизмещением 680 тонн. На обратном пути с позиции подверглись нападению румынских торпедных катеров, наскочили на минное поле. С августа 1942 г. по ноябрь 1942 г. - стрелок 253 отдельной стрелковой дивизии Северо-Западного фронта (Старая Русса - получил ранение). С ноября 1942 г. по декабрь 1942 г. - раненый больницы им. Пирогова г. Куйбышев. С декабря 1942 г. по февраль 1943 г. - матрос Ульяновского флотского экипажа г.Ульяновск. С февраля 1943 г. по апрель 1943 г. - торпедист отряда вновь строящихся кораблей г.Сосновка. С апреля 1943 г. по июнь 1943 г. - больной 358 Эвакогоспиталя г.Куйбышев. С июня 1943 г. по август 1943 г. - матрос Потийского флотского экипажа г. Поти. С августа 1943 г. по апрель 1944 г. - матрос Азовской военной флотилии (БК-134) г.Ейск. Участвовал в Буденовской, Осипенковской и Керченско-Эльтигеновской десантных операциях. С апреля 1944 г. по май 1944 г. - помощник командира взвода 83 бригады морской пехоты (Освобождение Крыма). 07 мая 1944 года в бою под Балаклавой был ранен. С мая 1944 г. по июль 1944 г. - раненый госпиталя 5550 г.Днепропетровска. С июля 1944 г. по декабрь 1944 г. - комендор реактивной установки М-8, боцман минометного катера МК-25 4 бригады речных кораблей Дунайской военной флотилии. Участвовал в прорыве Цареградского гирла, захвате г. Вилково, освобождении городов Румынии, Болгарии, Югославии. При освобождении одного из городов Югославии был ранен. С декабря 1944 г. по февраль 1945 г. - раненый 48 военно-морского госпиталя г. Измаил. С февраля 1945 г. по июль 1946 г. - торпедист торпедного катера ТК-147 бригады торпедных катеров Краснознаменного Балтийского Флота, г.Балтийск. Участвовал в освобождении городов Клайпеды, Нейкурин, Пиллау, Кенигсберг, Данциг, Свенемюнде; участвовал в десантной операции на Датский остров Бронхольм - в порт Рюгенвальде и высадке десанта в порт Либава на Курляндском полуострове, где закончил ВОВ.
Затем дедушка остался на сверхсрочную службу и прослужил до апреля 1966 года. После войны, дедушка служил в г.Кронштадте, г.Симферополе, Балаклаве и Севастополе.
Воинские звания во время прохождения службы:Краснофлотец - подводные лодки Щ-213, М-33; старший матрос - комендор реактивной установки КМ-8 БК -134; старшина 1 статьи - к/о командира установки М-8, боцман минометного катера МК-25.
Случаи с воинской службы и жизни на флоте (воспоминания Деда о Керченско-Эльтигенской десантной операции):
"Шел 1943 год. Кораблям Азовской флотилии была поставлена задача переброски войск на Крымский полуостров 18 и 56 армий. Из госпиталя, я, Шамов Василий Иванович в августе 1943 года прибыл на Азовскую флотилию в бригаду бронекатеров на БК-134 на должность комендора ракетной установки К-М-8 и сразу же включился в большой, дружный и спаянный коллектив под командованием лейтенанта Гусятникова Владимира Григорьевича. 27 октября, мы из Бердянска прибыли в Темрюк и пришвартовались на реке Кубань к стенке, а 28 прибыли в подразделение войск 56 армии. 29 октября погрузив на катер около 40 солдат, с наступлением темноты мы вышли в Керченский пролив, но разыгравшийся шторм разбросал катера по заливу, не позволив произвести высадку десанта на крымскую землю и командование отдало приказ 31 октября утром возвратиться обратно. И только в ночь со 2 ноября на 3-е взял на борт штурмовую группу морских пехотинцев, БК-134 вышел в район сосредоточения кораблей. Когда был дан сигнал, в 22 часа открыла огонь береговая артиллерия, катера устремились к берегу. Стреляя из всех видов оружия, первыми высадили десант в районе поселка Глейки-Жуковка, БК-134 возвратился на косу Чушка. В этот же день облетела слава всю бригаду о личном составе БК-134, который первыми и без потерь высадили десантников.
Взяв десантников на борт, мы снова устремились к крымскому берегу и так все 48 часов, двое суток. Моряки БК-134 беспрерывно, без сна и отдыха, в шторм и непогоду, под огнем врага сделали 16 рейсов. И только последний рейс оказался неудачным. При высадке десанта нас перебросило волной через песчаную гряду. Командир приказал всем за борт, попытаться столкнуть катер с мели. В течение 40 минут по грудь в холодной ледяной воде мы пытались это сделать, но ничего не получилось. Нас засекла немецкая батарея и открыла огонь. Мы дали ответный огонь по ней. Лейтенант Гусятников приказал всему личному составу разойтись по боевым частям. Я, в это время перезаряжал установку, когда разорвался снаряд у правого борта и осколками перебило главный бронепровод, оторвало вертушку взрывателя, вырвало кусок рельсы 20 см и в 2-х минах были пробиты корпуса. Тогда командир приказал мне спуститься в кубрик и вместе с Виктором Лисковским пойти в разведку, связаться с морскими пехотинцами и доложить ему. Когда приказание было выполнено, лейтенант Гусятников обратился ко всему личному составу (а нас было 14 человек) под командованием ст.I статьи Григорьева сойти на берег и занять оборону вместе с морской пехотой и как только утром будет дан сигнал 2 красных ракеты возвратиться на катер. К 8 часам 5 ноября подошел к борту БК-134 катер и мы увидели условный сигнал и сразу же возвратились на катер. Подошедший катер снял с мели БК-134, отбуксировал и оставил нас, а сам ушел по назначению. Когда завыли моторы и мы пошли своим ходом, то оказалось сильно погнута линия вала и вода через сальник и трубу начала поступать в ахтерпик и в машинное отделение затопляя отсек. Не доходя до косы Чушка моторы заглохли и катер волной начало швырять от пирса, находящегося на косе. Тогда старшина 1 статьи Павел Григорьев фукштоком замерив глубину, взявшись за швартовый конец, выпрыгнул за борт, а за ним последовала вся команда и мы около часа в ледяной воде буксировали катер к пирсу. Откачав воду из ахтерпика и машинного отсека, мотористы во главе с механиком Главстаршиной Власовым, устранили повреждения. Затем нам предоставили 2 суток отдыха после тяжелых изнурительных штормовых переходов. А затем командиру приказали пойти в мастерские в поселке Чайкино и отремонтировать реактивную установку. Когда ремонт был произведен и придя к пирсу на косе Чушка, командир получил приказание вместе с еще четырьмя бронекатерами отправиться в распоряжение контр-адмирала Холстякова и оказать помощь Эльтигенскому десанту в переброске боезапаса и продуктов питания. 11 ноября мы прибыли в Тамань. Нас встретил контр-адмирал Холстяков, руководивший этой операцией. На пирсе был построен весь личный состав прибывших катеров, которым он сказал как сейчас помню - товарищи матросы и офицеры, скрывать от Вас я не хочу, какой корабль к Эльтигену не пойдет - почти всегда он остается там- погибает. Но на том берегу находятся такие же братья матросы и офицеры, как и Вы, без боезапаса, хлеба и табака, а поэтому не оказать им помощи мы не можем и не имеем права, полный вперед. Погрузив боезапас, продукты, несколько мешков табака, часов в пятнадцать мы взяли курс к крымскому берегу. Часов в 17 по катерам открыла огонь батарея, но все обошлось благополучно. Ткнувшись носом в берег, мы быстро разгрузились и направились обратно в Тамань. У нас сильно вибрировала линия вала, так как она была погнута при высадке десанта под Керчью, грелись и горели опорные и упорные подшипники - находившийся один из них в башне, мы попеременно со ст. 2 статьи Жосовым Николаем поливали холодной водой. Придя в Тамань, командир доложил Холстякову, что горят подшипники, на что тот ответил, ничего лейтенант пусть горят - ты их поливай водичкой, давай загружайся и снова в путь - Эльтигеновцы Вас благодарить будут. Погрузив снова боезапас, продукты и табак, около четырех часов утра отдали швартовы и направились к Эльтигену.
В шестом часу на катер обрушился шквал огня с района косы Тузла. Сигнальщик Абакумов Паша доложил командиру, что там где мы выбрасывали первым рейсом боезапас и продукты на берегу бегают какие-то непонятные фигуры, на что лейтенант Гусятников громко ответил: я на Вас надеюсь, на свое оружие надеюсь, полный вперед. Через шквал огня мы прорвались к берегу одни, то есть БК-134 из пяти катеров, и придя в точку выброски носом вылезли на берег и начали разгрузку - все было расписано, кто должен из матросов и старшин соскочить на землю и принимать боезапас и продукты, кто должен подавать с палубы, кто с носового кубрика, а кто с камбуза. Организация была четкая и быстро разгрузили. Во время разгрузки батарея врага открыла по катеру огонь шрапнелью. Вскочивший на борт матрос с донесением на большую землю у носовой пушки был убит наповал, и вскочивший матрос с разбитого катера и с ним медсестра Таня (фамилию не помню, она перевязывала под огнем противника тяжело раненого парторга). Три солдата к нам было приданы для быстрейшей погрузки и разгрузки боезапаса и продуктов, затем возвратились в Тамань. Это было 12 ноября 1943 года. Выгрузили раненых и убитого матроса, вновь погрузили боезапас и продукты и ночью 13 ноября мы вышли к Эльтигену в третий раз и снова ткнувшись носом в землю быстро разгрузились и отправились к таманскому полуострову, но внезапно разыгравшийся шторм стал заливать камбуз, в ахтерпике появилась вода через дейдвудную трубу в машинном отделении, сильная вибрация вала, горели подшипники, ход корабля уменьшился на несколько узлов и командир решил идти в Коротково. Связи не было, рация вышла из строя. Едва дотянули до пирса уже полузатопленным катером. Командир схода носом вылез на берег - завели мертвяк, корму подтянули к пирсу, камбуз, башня р-с были затоплены, частично машинное отделение, продуктов не было - они находились в камбузе. Не спавшие ночь, усталые и измученные штормом, голодные целый день, без связи с базой, матросы не падали духом, пели песни, ходили собирали дрова, хворост и скоро на берегу запылал костер. Помощи пока ожидать было не откуда. Пока радист не починит рацию, командир собрал личный состав, объяснил создавшееся положение и спросил, кто полезет в камбуз достать продукты и посуду при страшной волне, обрушивающейся на катер. Я сказал командиру, давайте попробую, как бывший подводник. Он на это пошутил, ну-ну, подводник, тогда давай не посрами подводный флот. Я скинул рабочее платье, надел две пары теплого белья, так как в случае при ударе волной, чтоб не порезало тело о кромку камбуза, меня обвязали шкертом, взяли на растяжки три старшины, как бы страховали, если не справлюсь сам с волной, которая обрушится на меня и ударит о борт камбуза. Выбрав момент, я спрыгнул с палубы в камбуз, поднырнув под волну, сразу же открыл один шкафчик, попался с посудой - взял пару бочков, вынырнул передал сигнальщику Паше Абакумову, а на растяжке на катере стоял старшина 1 статьи Паша Григорьев, на пирсе старшина 2 статьи Коля Жосов и второй на пирсе старшина 2 статьи Паша Тарасов. И снова, улучив момент, когда надвигалась волна, я, нырнул под нее, открыв другой шкафчик вытащил мешок с горохом. Так, неоднократно нырял и достал банку с сухарями, консервы и посуду. Затем командир приказал кончать и вылезать из камбуза. И при падении волны, Паша Григорьев и Абакумов подхватили меня и вытащили на палубу. Переодевшись в теплое сухое белье и выпив сто грамм, надев шубу, я пошел к костру, хотя командир говорил идти ложится спать. Но я не хотел, так как тянуло к матросам. Это не прошло бесследно (мое ныряние). 13 ноября 1943 года к утру поднялась температура и меня прихватила ангина. Часам к 12 дня, шторм стал утихать. Но камбуз, башня Катюши были занесены доверху илом, на тридцать сантиметров машинное отделение. Командир приказал приводить в порядок заведывания и мы с Колей Жосовым начали выгребать ил и так двое суток. Затем пришел БК-112, взял нас на буксир лагом и потащил на ремонт в Ростов. Зайдя в Приморско-Ахтарскую, меня положили в госпиталь, так как я уже не говорил и у меня не открывался рот. Там мне сделали операцию, где я пролежал до января 1944 года".
Из воспоминаний о прорыве Цареградского Гирла:
"Шел 1944 год. Перед кораблями Дунайской военной флотилии была поставлена задача форсировать Днестровский лиман и высадить десант в районе города Инкерман (Белгород-Днестровск). Нашим кораблям поддержки была поставлена задача прорываться через Царреусадские Гирло, выйти в лиман и открыть огонь по переднему краю противника и огневым точкам.
Я, Шамов Василий Иванович, старшина 1 статьи прибыл на минометный катер МК-25 из госпиталя 25 июля 1944 года после ранения 7 мая (при генеральном наступлении) при освобождении города Севастополя, будучи в 83 -й бригаде морской пехоты. 21 августа 1944 года, примерно в 20 часов, мы вышли из Одессы в точку сосредоточения кораблей. Прибыли туда часа в 3 ночи, приготовились к прорыву. Как только был дан сигнал, катера устремились к Цареградскому Гирлу, ворвались в него и начали прорыв в лиман открыв огонь со всех видов оружия, находящегося на кораблях по огневым точкам противника, который обрушил шквал огня по катерам, ворвавшимся в Гирло. Я открыл из своей катюши (рс М-8) с нулевой дистанции по пулеметным точкам и пушкам, стрелявшим по катеру. Буквально вода в гирле бурлила от рвавшихся снарядов противника. Я выпустил 24 мины по огневым точкам противника, когда ворвались в Днестровский лиман. Пришвартовавшись к пирсу, высадили на берег раненых, катер во время прорыва гирла получил около двадцати пробоин, в машинном отделении возник пожар, но механиком ст.2 ст. Жуковым, матросами Шеулиным и Виктором Подкосовым был ликвидирован. Тяжело был ранен пулеметчик турельного пулемета Иванов, гл.ст. Галицин Иван, ст. л-т артиллерист фамилию не помню и рулевой запасной с другого катера (фамилию также не помню). Перезарядив установку, командир приказал открыть огонь по стрелявшей батареи и по переднему краю обороны противника - было выпущено 72 снаряда, а затем возвратившись, я получил 3 комплекта мин и перезарядил установку. Мы вышли к Белгород-Днестровску и снова открыли огонь по окопам противника. Проходя по лиману, мы неоднократно останавливались, надевали маску противогаза и спускались под воду - обрезали с винта лианы под огнем противника 22 и 23 августа. Посреди лимана подобрали старшего лейтенанта, медсестру и раненых с полузатонувшей шлюпки. Пополнив боезапас в ночь на 24 августа с рассветом, взяв на буксир глейсер, мы подошли к отряду катеров стоявших и готовящихся к прорыву килийского гирла. В 7.30 вошли в гирло и затем по Дунаю около 12 часов мы обнаружили у Вилкова переправу, по которой открыли огонь со всех видов оружия - в результате переправа была разбита и прекратила свое существование. Катерами был потоплен румынский монитор и уничтожена самоходная пушка «Фердинанд». Город Вилков был взят. Захвачено в плен более 2 тысяч солдат и офицеров. Затем катера продвигались вперед вглубь Балканских стран".
Награжден медалями «За оборону Севастополя», «За отвагу» и другими правительственными наградами.
Фотоархив
